Несмотря на глобальное перенасыщение рынка, ужесточение конкуренции, экологические вызовы и санкционное давление, российская химическая промышленность остается одним из лидеров национальной экономики по темпам технологического развития, предлагая инвесторам значительную перспективу для роста. Благоприятные условия для инвестиций создаются господдержкой, реализацией национальных проектов, налоговыми льготами, развитием сотрудничества с дружественными странами.

Этим и другим вопросам был посвящен вебинар «Инвестиционный потенциал химической промышленности России», который был организован Vostock Capital и состоялся 30 апреля 2025 года.

Вебинар прошел в рамках подготовки к международному форуму «Химическая промышленность России», который запланирован к проведению 24-25 июня 2025 в Иркутске и соберет более 150 руководителей топовых предприятий химической отрасли России. Форум будет посвящен обмену практическим опытом по строительству и модернизации крупнейших предприятий химпрома, вопросам реализации инвестпроектов, технического и технологического совершенствования предприятий.

Аналитическая служба TCW

Факторы роста и вызовы

«Химическая промышленность, играющая стратегическую роль в обеспечении экономического суверенитета страны, демонстрирует устойчивый рост, несмотря на глобальные вызовы», – отметила в приветственном слове Лия Гибадуллина, программный продюсер Vostock Capital. По ее словам, в 2024 году российская химическая отрасль показала увеличение объемов производства на 2,5%, достигнув более 6 трлн руб. Наиболее динамично развивались сегменты пластмасс, синтетических смол, минеральных удобрений, синтетических каучуков. Заметный прогресс отмечался в мало- и среднетоннажной химии, где произошел рост объемов производства на 12%, до 420 млрд руб. 

«Ключевыми драйверами развития отрасли стали глубокая переработка сырья, ориентация на продукцию с высокой добавленной стоимостью и активное внедрение «зеленых технологий», важную роль также играет развитие сотрудничества с дружественными странами – Китаем, Индией и странами Ближнего Востока», – сказала организатор мероприятия. Также она привела данные Института стратегических исследований, согласно которым 70% руководителей химических предприятий в качестве основного фактора ускорения развития отрасли рассматривают НИОКР, а 38% отмечают ускорение темпов импортозамещения.

По словам Л.Гибадуллиной, господдержка, реализация национального проекта «Новые материалы и химия» и налоговые льготы создают благоприятные условия для привлечения инвестиций в отрасль. Особый интерес для инвесторов представляют проекты в области катализаторов, биоразлагаемых материалов и водородной энергетики.

Весьма показательным с точки зрения факторов роста химической отрасли оказался опрос, проведенный среди участников вебинара (рис. 1). В качестве наиболее важных изменений участники выделили кредитные и инвестиционные преференции, импортозамещение и государственные программы поддержки отрасли. 

Рис. 1. Какие факторы содействуют развитию химической отрасли в России? 

Второй опрос был посвящен вызовам, стоящим перед отраслью, и здесь участники на первое место поставили импортозамещение сложных химических элементов и оборудования (рис. 2). Значимыми оказались также инжиниринг и внедрение цифровых технологий.

Рис. 2. Какие технологические вызовы оказывают наибольшее влияние на химическую промышленность?

Внимание к экологии

По мнению Ивана Тимонина, руководителя проектов ООО «Имплемента», к основным макротрендам развития мировой химической промышленности относятся экологическая повестка и ужесточение конкуренции.

Спикер подчеркнул, что «зеленые» технологии сегодня выступают ведущими драйверами развития отрасли, а в число наиболее острых и значимых рисков входят риски, связанные с изменением климата и природопользования. 

«На сегодняшний день 139 стран (около 88% мировых выбросов СО₂) в той или иной форме установили цели по достижению углеродной нейтральности. Из них 19 стран законодательно закрепили эти цели (ЕС, Япония, Великобритания, Россия, Вьетнам и др.), 53 страны зафиксировали цели в директивах (США, Саудовская Аравия, Бразилия, Индия, Турция и др.), в 67 странах цель находится на рассмотрении (Эфиопия, Бангладеш, Пакистан и др.), и лишь 57 стран не установили целей в этой сфере (Египет, Иран, Мексика и др.) На долю стран без климатических целей приходится 12% мировых выбросов», – рассказал И.Тимонин.

По его словам, стремятся к достижению углеродной нейтральности и химические компании: многие гиганты (Basf, Braskem, «СИБУР») реализуют целый ряд проектов по вторичной переработке пластиков, сокращению выбросов, наращивают использование возобновляемых источников энергии.

«На фоне более обсуждаемых в СМИ тем, таких как торговые войны, санкционная политика, регионализация, импортозамещение, может показаться, что экологическая повестка отступила на второй план, но это не так – «зеленые» проекты все так же активно реализуются. Когда наша страна в полной мере интегрируется в мировую экономику, ей придется принять установленные экологические правила и следовать им», – отметил спикер.

Рост конкуренции

Говоря о втором глобальном отраслевом тренде – ужесточении конкуренции, И.Тимонин объяснил природу этого явления: «По мере развития и насыщения рынка динамика спроса устойчиво замедляется. Если в качестве примера рассмотреть рынок полиолефинов (рис. 3), то можно заметить, что в 1990-е и 2000-е годы спрос на полиэтилен и полипропилен более чем вдвое опережал динамику мирового ВВП и выходил в двузначные числа, а в последние годы эти цифры более сдержаны и сопоставимы с ВВП. Следовательно, фактор бума химической промышленности себя уже исчерпал, что особенно заметно на развивающихся рынках».

Рис. 3. Динамика мирового спроса на полиолефины, 1990-2024 гг.

Докладчик также обратил внимание на сокращение объемов мировой торговли в некоторых сегментах рынка, например, крупнотоннажных полимеров. По его мнению, это напрямую связано с политикой Китая, который был драйвером роста глобального спроса и импорта на мировом рынке, но одновременно с этим вводил собственные нефтехимические мощности, и постепенно стал сокращать импорт. 

«Конкуренция будет расти и дальше, поскольку мир находится в фазе активного ввода новых мощностей», – считает И.Тимонин. Он привел пример сегмента олефинов, где суммарно до 2030 года планируется ввести более 100 млрд тонн новых мощностей, в том числе 60 млрд тонн в Китае. Рост спроса будет существенно отставать от этих показателей, что будет оказывать давление на цены и ужесточать конкуренцию. «В этих условиях выстоят игроки, которые либо имеют большой и сильный внутренний рынок, либо способны опираться на экономическую конкурентоспособность. Хорошая новость состоит в том, что Россию можно отнести к обеим категориями», – заключил представитель ООО «Имплемента».

Опора на внутренний рынок

Введение разного рода санкционных ограничений на химическую промышленность и  сектор потребления привело к существенной перестройке рынков. Перераспределяя потоки, российские компании нашли для себя нишу на внутреннем рынке. В качестве иллюстрации Иван Тимонин привел пример сегмента полиэтилена: «В 2023 году мы наблюдали двузначные темпы роста спроса на крупнотоннажные пластики относительно уровня 2022 года. Переработчики не только переходили на российское сырье, но и расширяли производство. При этом произошло сокращение экспорта, но все было перенаправлено на внутренний рынок» (рис. 4). 

Рис. 4. Баланс российского рынка полиэтилена, 2020-2023 гг.

В тоже время, по мнению руководителя проектов ООО «Имплемента», потенциал импортозамещения в российской нефтехимической отрасли пока реализован примерно на 30%. Для дальнейшего наращивания продаж внутри страны, по его словам, требуется расширение марочной номенклатуры и линейки производимых продуктов.

Значительный потенциал внутреннего рынка объясняется и отставанием России в показателях душевого потребления продуктов отрасли. К примеру, потребление полипропилена в нашей стране составляет 11 кг на человека в год, тогда как в ЕС и США показатель превышает 18 кг и продолжает расти. «Потенциал для дальнейшего роста рынка в России сохраняется, и в среднесрочной перспективе можно рассчитывать на рост в пределах 4,5% в год», – считает И.Тимонин.

Говоря о будущем развитии отрасли, спикер отметил запуск крупных ориентированных на экспорт проектов по выпуску полимеров (рис. 5). По его словам, технологические вопросы по проектам на стадии строительства в основном решены и, хотя сроки ввода немного сместились, проекты выглядят реалистично с точки зрения реализации. «Несмотря на глобальное перенасыщение рынка, российские производители, по нашему мнению, вполне способны сохранить конкурентные позиции за счет себестоимости и уверенного положения на кривой предложения», – подчеркнул И.Тимонин.

Рис. 5. Новые проекты и динамика прироста мощностей по производству полиолефинов в России, млн т

При поддержке государства

«Дополнительный импульс развитию отрасли дает госполитика, в первую очередь, в форме национального проекта «Новые материалы и химия», который включает пять федеральных проектов, самый масштабный из которых – «Развитие производства химической продукции», где содержатся цели по развитию 23 химических цепочек и 150 продуктов, в том числе, продуктов нефтегазохимии», – напомнил участникам вебинара Иван Тимонин. 

По его словам, в рамках федерального проекта предполагается переход от продуктового развития отрасли к системному через выстраивание полноценных химических цепочек. Докладчик пояснил это на примере производства окиси пропилена: «Допустим, объем производства продукта примерно равен объему потребления, из чего можно было бы заключить, что рынок сбалансирован и все хорошо. Однако если посмотреть на переделы продукта в виде полипропиленгликоля иполиэфирполиолов, то на уровне второго передела будет дефицит. Случаев, когда рынок сырьевого продукта сбалансирован, а в сегментах передела продукции есть скрытый дефицит – достаточно много. И переход к системному развитию должен его ликвидировать». По его словам, этот переход важен еще и с точки зрения корректировки ценообразования, поскольку ценообразование на рынках переделов может происходить на принципах импортного паритета, что может обеспечить цене реализации премию, а это, в свою очередь, способно обеспечить интегрированным инвестпроектам (предполагающим, например, создание полной цепочки от полипропилена до простых полиэфиров) достаточно высокую рентабельность.

Преодолеть барьеры

В тоже время докладчик признал, что организовать в России производство всех нефтехимических продуктов не представляется возможным и к тому же нецелесообразно. 

К числу ключевых барьеров для реализации мало- и среднетоннажных проектов в нефтехимической отрасли он отнес следующие: 

• недостаточная емкость внутреннего рынка, которая не позволяет пользоваться эффектом масштаба, доступного зарубежным производителям, и обеспечивать высокую загрузку актива (зачастую одна типовая мощность по мало- и среднетоннажным продуктам может кратно превышать емкость всего отечественного спроса);
• ограниченная конкурентоспособность по себестоимости относительно зарубежных производителей;
• доступ к финансированию: отсутствие собственных средств, высокая стоимость капитала при большой капиталоемкости актива;
• импортозависимость в части необходимого для организации производства сырья и компонентов / «пробелы» в производственных цепочках;
• технологиии компетенции: отсутствие подтвержденных собственных и «дружественных» технологий, отсутствие опытареализации сравнимых проектов и др.

Пути преодоления барьеров, по мнению спикера, могут быть следующими:

• развитие интегрированных кластеров. Конфигурирование интегрированных цепочек на базе олефиновых производств с учетом дефицита по ее звеньям и нужд конечных потребителей;
• распределение проектов между компаниями. Создание условий для реализации проектов в рамках одной компании в соответствии с ее производственными и финансовыми возможностями;
• поддержка инфраструктурных мощностей. Классификация олефиновых или следующих за ними мощностей как инфраструктурных и обеспечение необходимой господдержкой;
• обеспечение протекционизма для отдельных продуктов, долгосрочных налоговых и финансовых льгот для инвесторов;
• обеспечение технологической экспертизой и поддержкой в реализации трансграничных проектов, кадровое обеспечение, сопровождение НИОКР;
• механизмы контроля за обязательствами. Формирование механизма контроля за взятыми обязательствами, целевым расходом средств на поддержку, экспертиза проектов.

Наконец, еще одним потенциальным барьером для реализации новых проектов в отрасли, по мнению докладчика, выступает внутренняя структура компаний. Так, по его словам, ВИНК хоть и обладают потенциалом для развития нефтехимии, но по ряду причин не могут быть вовлечены в данное направление бизнеса. Эти причины связаны с  большими масштабами традиционных направлений работы ВИНК – нефтедобычи и нефтепереработки, тогда как средне- и малотоннажная химия отличаются на порядок меньшими масштабами. «Вместе с тем именно в этих проектах может быть скрыта наибольшая рентабельность, поэтому необходима смена парадигмы восприятия для демонстрации ценности отдельных нефтехимических проектов», – считает И.Тимонин.

Пример проекта

О примере реализации проекта по импортозамещению в химической промышленности рассказал Анатолий Самодуров, директор ООО «НПП «Карбомил». Компания ведет разработку технологии и организации производства анодных материалов на основе отечественного природного графита.

«Графит является основным элементом анода литий-ионного аккумулятора (ЛИА) и одним из критических материалов для производства систем накопления и хранения энергии.Несмотря на наличие месторождений природного графита и постоянно растущий спрос на ЛИА, производство анодного материала в России отсутствует, и наша страна зависит от импорта», – пояснил докладчик. По его словам, 75% мировой цепочки поставок анодных материалов для ЛИА контролирует Китай. Несмотря на то, что это дружественная страна, Россия зависит в поставках этих материалов от позиций Китая на мировом рынке, которые меняются. Например, в 2023 году Китай ввел временные ограничения на экспорт некоторых видов графита и изделий из него, что негативно сказывается на поставках в Россию и повышает актуальность создания своего производства.

По словам А.Самодурова, в проекте будет применяться только отечественное сырье, а также собственные технологии производства и оборудование. «Уже проведены испытания, в настоящее время мы находимся на этапе внедрения. На первом этапе планируется произвести продукт, схожий с импортными аналогами, на втором – с улучшенными характеристиками. В среднесрочной перспективе планируется выпускать до 10 тонн материалов в год, а в перспективе – до 100 тонн в год (рис. 6).

Рис. 6. Дорожная карта проекта по разработке технологии и организации производства анодных материалов на основе отечественного природного графита

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ОБСУЖДЕНИЯ:

Вопрос: Какие ключевые ожидания, цели и проблемы актуальны для химической промышленности России с точки зрения внедрения цифровых технологий? С какими сложностями вы сталкиваетесь при внедрении различного программного обеспечения?

Иван Тимонин: Если говорить о целях и ожиданиях, то это в первую очередь результативность. То есть, мы ожидаем, что цифровизация будет способствовать реальному повышению операционной эффективности, и соответственно, инвестиционной привлекательности проектов химпрома.

Конечно, встает вопрос о способе достижения операционной эффективности в результате повышения уровня цифровизации. Возможно, какие-то решения могут быть ориентированы на минимизацию простоев, управление активами, повышение гибкости производства – например, можно создать инструментарий для оперативной переориентации грейдов продукции под нужды рынка. 

Что касается проблем внедрения новых цифровых решений в химической отрасли, то они в первую очередь связаны с интеграцией этих технологий с существующей инфраструктурой (в большинстве случаев устаревшей), обеспечением кибербезопасности и возможностью снижения затрат на внедрение.

Вопрос: На сегодняшний день ООО «НПП «Карбомил» является единственным в России разработчиком технологии производства анодных материалов на основе природного графита?

Анатолий Самодуров: Мы – единственная компания, которая планирует выйти с этим продуктом на открытый рынок. На территории России также реализуется проект по производству анодных материалов из природного графита под нужды одной компании и проект по выпуску анодных материалов из искусственного графита.

Вопрос: Какая часть производимой продукции отрасли приходится на финансирование в рамках нацпроекта «Новые материалы и химия»?

Иван Тимонин: Данный проект ориентирован на производственные цепочки, которые признаны приоритетными, однако с точки зрения объема производства и реализации это небольшие сегменты. Речь идет о производстве катализаторов, композитных материалов и специальной химии.

Вчера на канале г-на Безбородова в Telegram вышел очень любопытный и не сильно погруженный в материал комментарий про поставленные в интересах ООО «Газпром Гелий Сервис» облегченные 40-футовые танк-контейнеры типа Т50 производства АО «Уралкриомаш».

Со стороны Евразийской Танк-Контейнерной Организации (ЕАТКО) хотелось бы выразить свое удивление и несогласие с суждениями г-на Безбородова. Безусловно, Алексей Алексеевич является одним из ведущих экспертов на отечественном рынке логистики и многие прислушиваются к его мнению и экспертизе. Но в данном случае хотелось бы подвергнуть обоснованным сомнениям следующие пункты его высказываний:

1. «…СУГ (самый массовый груз для перевозки в танках в России)…»

СУГ – не самый массовый груз, перевозимый в танк-контейнерах. Самый массовый груз на сети РЖД, который перевозится в танк-контейнерах – это серная кислота.

2. «…Начиналась лохматых лет 10 назад, когда УВЗ представил прототип танк-контейнера легкого из композитных материалов. Красиво, богато и все такое. Потом решили лепить по китайскому образцу СПГ танки, с морозилкой на “вечный холод”, как СПГ и положено…»

Действительно в свое врем АО «Уралвагонзавод» сделал несколько готовых изделий из композитных материалов. Данные танк-контейнеры внедрялись вместе с ФАУ «Российский Морской Регистр Судоходства» на сети РЖД. На тот момент мировая практика не допускала такой вид танк-контейнера на железную дорогу и на море. Но благодаря Регистру были разработаны и утверждены мировые стандарты перевозки танк-контейнеров с сосудами из ПКМ. На данный момент их можно перевозить с использованием морских линий. 

К сожалению, данный вид тары не получил масштабного распространения в мире из-за своей дороговизны, проблем с утилизацией и обслуживанием. На данный момент их выпускает несколько заводов в мире, и объем производства исчисляется сотнями в год, а не десятками тысяч, как из металла. 

3. «…И если композитный танк УВЗ для любых грузов был вполне себе ничего и обещал грузовую эффективность (-2 тонны в таре) при чуть большей от рынка цене, то СПГ танк-контейнер вышел уже в $140 тыс, что в 2 раза дороже китайского (коллеги поправят, если что). Потом вернулись к обычному танку, газовому, для СУГ и сразу сороковке…»   

Про «в 2 раза дороже китайского» – необоснованная игра на эмоциях. На данный момент стоимость танк-контейнера Т75 40ft на китайских заводах составляет 110 000 долларов. Причем это без логистики и таможенной очистки.

4. «…Дело вкуса, хотя половина контейнерных авто-тележек в регионах покупалось именно под танки 20ки. Не страшно…»

Прежде всего, данный танк-контейнер заказывается для перевозки продукта по железной дороге. Что касается ООО «Газпром Гелий Сервис», то в их парке – только автоприцепы, предназначенные для 40ft танк-контейнеров. В данном случае недоумение неуместно.

5. «…СУГ танк-контейнер конечно не революция. Хотя 40′ редкий в мире формат. Мало того – его интересно для бизнеса и легко масштабировать в муковоз, цементовоз и в любую тару под сотни продуктов…»

К сожалению, хочется разочаровать Алексея Алексеевича и обозначить, что такого рода переоборудование транспортного средства нигде не практикуется. Танк-контейнер – это дорогой и высокотехнологичный продукт, который делается с использованием специальной стали, изолирующих материалов и высокоточного навесного оборудования, так как его основное предназначение – это перевозка опасных грузов. И делать из него ассенизатор никто не будет. Это все равно что предлагать использовать ноутбук в качестве разделочной доски.

6. «…SMRU префикс на контейнере, который принимает г-жа Бриш. Зарегистрирован на стороннюю, не относящуюся к холдингу контору “Контейнерремсервис” из Тольятти…»

Г-ну Безбородову как одному из ведущих экспертов на отечественном рынке логистики должно быть известно, что с 2022 года на Россию было наложено беспрецедентное количество санкций. В этот перечень входит и возможность получить префикс. Поэтому префикс на танк-контейнере SMRU – реальный.

7. «…Но смех в том, что на сайте самой тольяттинской компании, указанный в тексте контейнер, в ливрее Газпрома, несет другой префикс KRSU. Контора под префиксом ООО Краспром, из Барнаула…»

А причем тут Барнаул? Дело в том, что при подготовке материала г-н Безбородов видимо, торопился, и небрежно изучил факты, которые были в свободном информационном доступе. Так, на сайте ООО «КонтейнерРемСервис», действительно, опубликована фотография другого танк-контейнера с другим префиксом. Но, во-первых, производитель НПК «Шельф» – из города Шахты Ростовской области, и это опытный образец, а не серийно производимое изделие. Префикс и цифровое обозначение вымышленные. Во-вторых, данный образец был представлен на многих выставочных площадках и на 4-ом «Международном Танк-Контейнерном Форуме» в 2022 году. Компания ООО «КонтейнерРемСервис» – активный и заметный игрок на российском танк-контейнерном рынке. Помимо сервисной инфраструктуры в Самарской области, компания является эксклюзивным дилером в России одного крупного китайского танк-контейнерного завода. Кстати, в сентябре 2022 года в газете Tank Container World было опубликовано обстоятельное интервью с Александром Глазуновым, директором компании, где он рассказывает о создании опытного образца Т50, и не только («Опытный образец Т50 – наша декларация о намерениях на рынке» // TCW #2/2022, стр. 1-2 https://tankcontainerworld.ru/analytics/opytnyj-obrazets-t50-nasha-deklaratsiya-o-namereniyah-na-rynke/  )

Как итог, хочется отметить, что «чувство, больше похожее на брезгливость», которое почему-то вызвала у г-на Безбородова ситуация с отечественным производством танк-контейнеров, очень странное, и явно неуместное. АО «Уралкриомаш» действительно провел большую работу, построил и запустил в серию отечественный продукт, которого не было на российском рынке, в сотрудничестве с ФАУ «Российский Морской Регистр Судоходства» и коллегами из российской танк-контейнерной отрасли. 

Чтобы впредь не допускать подобных неточностей и ложных суждений, эксперт всегда может обратиться в агентство Tank Container World или в Евразийскую Танк-Контейнерную Организацию для получения качественной информации.

Пресс-служба Евразийской Танк-Контейнерной Организации 

Санкции, вводимые в отношении России со стороны ЕС и США, имеют вполне определенную цель – разрушить деловые и торговые связи, и в результате подорвать развитие национальной экономики. Однако до сих пор этого не произошло, более того, – санкции стали открывать новые возможности и инструменты для отечественного бизнеса, бизнес стал ими активно пользоваться, а это идет на благороссийской экономике. От того, каким образом, насколько активно и эффективно эти возможности будут использоваться в дальнейшем, зависит будущая конфигурация делового ландшафта России. Но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что в нем найдется место танк-контейнерным перевозкам. С учетом потребностей транспортной логистики этот сегмент будет востребован и будет расти.

Павел ИВАНКИН

Президент Национального исследовательского центра «Перевозки и инфраструктура»

 

В настоящее время растет вероятность реализации полного товарного эмбарго со странами ЕС. При этом можно констатировать, что Россия адаптировалась к нарастающему санкционному давлению. Десятки тысяч санкций, которые были наложены в период с 2008 года, выработали соответствующий иммунитет. Показательно, но санкции «подсветили», насколько у руководителей ЕС слабое представление о реальных механизмах торговли. Инициированная США в начале 2025 года торговая война внесла хаос, но не остановила торговлю. Указанные процессы еще только подлежат изучению научной средой, но уже сейчас можно сделать вывод – торговлю (в случае заинтересованности покупателя и продавца) остановить нельзя.

Отсюда делаем еще один вывод: есть торговля – есть логистика, и последняя при таких условиях выходит на первый план. Раньше торговля выбирала оптимальный логистический канал, исходя из трех факторов: время, стоимость, сервис. Сейчас логистика определяет канал поставок: то, что раньше казалось невостребованным, в текущих условиях считается комфортным сервисом.

Яркий пример – международный транспортный коридор «Север – Юг». Это вертикальный транспортный коридор,проходящий через Иран. Какие бы усилия на протяжении 20 лет не предпринимало транспортное руководство России по его развитию – эффекта не было. Не было логистических компаний, которым было бы интересно выстраивать сервисы, не было интереса у транзитных государств развивать соответствующую инфраструктуру и, как следствие, не было полноценной грузовой базы. После 2022 года ситуация начала кардинально меняться. Грузовладельцы сгенерировали спрос и началась «жизнь». Пока это резервный канал поставок, но его развитие приведет к появлению развитой инфраструктуры, устоявшихся взаимоотношений с транзитными государствами, инвестициям в развитие и росту числа рабочих мест.

Вот и первый парадокс: санкции стимулируют инвестиции и создают новые рабочие места.

В России активно развивается транспортная и логистическая инфраструктура: строятся транспортно-логистические центры, тыловые терминалы, появляются новые сервисы и направления. Активно стали развиваться деловые связи со странами, которые раньше даже не рассматривались в качестве возможных рынков сбыта. Началась реальная диверсификация. Более 30 лет наши экономические субъекты не интересовались ничем, кроме суперпремиальных рынков сбыта, причем эта премиальность была «назначена».

Наши транспортные соседи начали активно инвестировать в развитие транспортной и логистической инфраструктуры, повышать уровень цифровой зрелости.

В направлении развития бесшовного электронного документооборота за последние три года сделано больше, чем за предыдущие 10 лет.

Санкции показали, что устоявшиеся торговые отношения невозможно разрушить (конечно, при отсутствии такого желания у продавца и покупателя). Многие достижения мировой торговли – такие как SWIFT, показали свою несостоятельность на данном треке развития двусторонних отношений.

Для развития торговли достаточно желания покупателя, что также показали санкции. Отечественные предприниматели разрабатывают схемы получения необходимых им товаров даже из группы двойного назначения.

Парадокс второй: санкции стимулируют развитие экономик стран-хабов, которые активно участвуют в создании схем получения санкционных товаров. 

Авторы санкций рассчитывали, что бизнес, который взаимодействовал с Россией, прекратит деловые связи, однако этого не случилось. Продукция даже тех компаний, которые добровольно покинули Россию, продолжает поступать к отечественным покупателям. Российский бизнес прошел за 30 лет активный и агрессивный путь развития. Молодые бизнесмены, которые в 1990-е формировали бизнес-ландшафт, снова стали востребованными в части адаптации торговых каналов к реальным условиям. Для таких бизнесменов нет понимания «нельзя» – они находят пути, при которых «можно».

Санкции стимулировали развитие системы расчетов. Переход на оплату международных контрактов в национальных валютах позволил значительно снизить привязку к резервным валютам. За счет того, что Россия находится под санкциями, дружественные страны изучили отечественный опыт и сейчас активно его используют.

Парадокс третий: санкции подорвали незыблемый авторитет резервных валют.

Указанные парадоксы дают долгосрочный эффект. Но в моменте приводят к росту стоимости товаров и логистических услуг. Востребованность российских ресурсов позволяет обеспечивать получение высокотехнологичной продукции, а также сохранять импорт самих технологий.

Повышение импортонезависимости страны является государственным приоритетом. В этом направлении развернуты десятки государственных проектов. К сожалению, транспортно-логистическая отрасль не позволяет в настоящее время стать полностью импортонезависимой. Объемы внутреннего потребления транспортного оборудования (в том числе, контейнеров) незначительны в мировых масштабах, а стоимость производства единицы транспортного оборудования делает это рынок неконкурентоспособным.

В этом направлении экономически более выгодно закупать импортное оборудование.

К сожалению, санкции не создали для отечественной промышленности точки глобального роста, но позволили возродить собственные производства в конкурентных и стратегических сегментах.

Теперь о перспективах. О негативном сценарии. Полное эмбарго с Европой. При таком сценарии прямых контактов бизнеса нет. Ни медикаментов, ни продуктов первой необходимости, ни медицинского оборудования, ничего не будет. Или будет? Конечно, будет. На сегодня уже отстроены товарные, логистические и финансовые схемы обеспечения поставок товаров в Россию. Просто к ним добавятся те группы, которые  поставляются по старым, устоявшимся каналам. Кроме того, полное эмбарго не приведет к закрытию границ, поскольку Россия – транзитная страна.

Парадокс четвертый: санкции способствуют развитию СНГ. На европейских рынках Россию замещают государства СНГ – Казахстан, Азербайджан, Туркменистан, что повышает уровень ВВП Содружества.

Итак, можно с уверенностью сказать, что полное торговое эмбарго с ЕС и США не окажет на Россию сильного влияния. Негативное влияние, конечно, будет, однако оно не приведет к краху экономики. Опыт начала1990-х и три года активных санкций позволили наработать кейсы, знания и побороть страх.

Парадокс пятый: санкции разрушили наше восхищение системой ценностей Европы и США, которые превратились в мгновение из надежных  друзей в недружественные страны. Надежное рукопожатие оказалось силовым захватом. Смена парадигмы как элемент взросления.

В международной практике появился новый термин –«вторичные санкции», которые накладываются на страну или экономический субъект, который позволяет обходить санкции. ЕС ввел уголовную ответственность по отношению к руководителям европейских компаний, которые участвуют в обходе санкций. К чему это привело? Механизмы поставок стали более изощренными, но не прекратились. Страны, которые участвуют в процессах, сами предлагают новые инструменты. Система запретов и давления в эпоху цифровизации не работает.

Парадокс шестой: усиление давления со стороны ЕС и США приводит к росту популярности альтернативных становых альянсов (ШОС, БРИКС, Организация тюркских государств).

В заключение для читателей TCW отметим, что рынок танк-контейнеров в России хоть и находится в состоянии становления, наличие продуктов (товаров) для такого узкого, но востребованного сегмента дает возможность выразить уверенность в его росте. Россия не всегда позволяет использовать при развитии бизнеса мировой опыт и правила. Сегмент танк-контейнеров из таких. Бизнес придется развивать по индивидуальным лекалам. При этом базовые принципы сохраняются, и ставку надо делать на создание сервисов. Клиент идет за сервисом (скорость, качество, цена). В эпоху глобальной цифровизации такой подход оправдан, а себестоимость его реализации невысока.